Israel is a country where arguing isn’t a form of conflict – it’s a way of life. People argue in line at the grocery store and over family dinners, in the Knesset and on the beach, on the radio, in Telegram chats, and just standing at a crosswalk. Who was right in 1948? Who started it in 1973? Who really owns this land, and where’s the line between self-defense and aggression?
These conversations never stop – not for a day. Some repeat generation after generation, others are born out of new tragedies, new wars, new promises, and new disappointments. They feel endless, like the history of this place. Sometimes heated, sometimes just tired. But always alive.
What you see here are fragments of that never-ending polyphony. Not conclusions, not positions. Just lines – no explanations, no reconciliation, no closure. Just like in a real Israeli argument.
“Tell me something – is it true that Israel doesn’t fight states anymore? That all the wars in recent decades with militant groups and terrorist organizations?”
“Yeah, kinda seems that way. The last war with Lebanon and Syria ended in 1985.”
“And is that why Israel is against a Palestinian state?”
“Wait a second, you want to give up the Golan? Do you even know what it was like there before 1967? That’s our security!”
“Well, first of all, no, I don’t want to. And second, are you really talking about security?”
“Of course I am! Those are dominant heights!”
“Okay, now imagine this: not a single shot fired from there for five straight years. Not one. Do we give it up?”
“No way. I don’t trust the Arabs. The minute we leave, they’ll start shooting again.”
“Okay, now picture American troops stationed there, the whole zone under international control. Five years and zero attacks. Officially, would you agree to give it up?”
“No. Still no. I don’t believe it.”
“See, but that actually could happen, and there are plenty of examples around the world. I think you just don’t want to give up what blood was spilled for. Security’s got nothing to do with it.”
“Look. The formula’s simple. There are a few million of them. Can we kill them all?”
“No.”
- Мы можем их выселить?
“No.”
- Мы можем их ассимилировать?
“No.”
- Мы можем их стерилизовать?
“No.”
“Exactly. Because all of that, they already tried on us – it didn’t work. And what did it lead to?”
“A lot of my conversations with Israelis end pretty quickly. After two or three questions – “So what’s the plan?” – people just shrug and say, “It’s an endless war. We’ll be fighting forever.” And I’m left wondering – where does that mindset come from? Why this built-in militarism?
- Да просто ещё не воевали.
- Слушай, вот ты хочешь жить в мусульманском государстве?
- Нет.
- А смог бы?
- Нет и не хочу!
- А они не хотят жить в еврейском. Никак и ни при каких обстоятельствах. Зачем ты пытаешься их заставить?
- Понимаешь, с незапамятных времен люди придумали универсальное и священное понятие - граница. Здесь мы молимся ктулху, а там они не убивают мамонтов. Здесь соблюдают шабат и не ходят поезда, а там запрещен алкоголь и разрешено множенство. Это нормально. Граница - это территория, на которую распространяются правила, которые мы и только мы придумали.
- К чему ты ведешь?
- А еще важно, что на планете не осталось ни одного кусочка суши, который не принадлежал бы государству. Ни одного. Только Антарктида и зоны дьюти фри между границами. Если есть - покажи мне, и я завтра же туда свалю.
- Ну и?
- А Западный берег - он какому государству принадлежит?
- В смысле, ты планируешь построить стену в 18 км от нашего дома?
“Okay, what makes you feel safer – a wall, or a checkpoint?”
- Наверное, стена.
- Ну вот.
- Давай я тебе опишу две картинки, а затем задам вопрос. Первая картинка - представь высоченный забор, вышки с охранниками, дроны, лазерные пушки и запрет на приближение к забору на 500 метров с любой стороны. Огонь открывается без предупреждения. Представил?
- Ого.
“Second picture – we all live together, side by side. Our villages, their villages, shared fields, shared roads. We plant together, we build together. Sure, sometimes under the watch of armed guards, but still. Got it?”
- Хм. И?
- А теперь ответь, какая из них считается левой идеологией в Израиле, а какая - правой?
- [с подозрением] Что ты хочешь сказать?
- Что это перевернутый мир. Вернее, ложный нарратив, которым пропитано общественное пространство.
- А мы почему селимся за чертой и воюем там?
“Because that’s where our holy sites are – they’re the essence of our nation!”
- А я слышал, что харедим не хотят призываться в армию. Им неважны наши святыни? Или они знают способ, как можно и святыни сохранить, и не воевать за них?
RU 
EN